Э. НИКИШИНА
НОВОЕ ОТКРЫТИЕ "ТРУДОВОГО ЭКВИВАЛЕНТНОГО ОБМЕНА"
От редакции.
Иногда бывает полезно оглянуться назад, даже на совсем недавнее прошлое, чтобы было легче судить о
том, что будет впереди. Работа “Человек. Общество. Социализм” была написана Э.
Никишиной летом 1988 года, “розовым утром” перестройки, когда общество было
убаюкано иллюзиями “социалистического рынка”, усердно культивируемыми
руководством КПСС и идеологической машиной государства.
Один из представителей тогдашней “марксистской” науки Ю.Плетников, статья которого
послужила поводом для написания данной работы, интересен лишь с той точки
зрения, что его воззрения на теорию научного социализма, бывшие тогда
характерными, и сейчас чрезвычайно широко распространены в левой среде.
Заблуждения эти находят отражение в программах многих партий, называющих себя
“коммунистическими”, и в пропаганде, которую они ведут.
Многолетний опыт работы в движении, изучение левой прессы позволяют
сделать неутешительный вывод: до сих пор у большинства участников левого
движения нет понимания специфики производственных отношений социализма и
коммунизма, качественного отличия их от
капиталистических. А ведь это центральный вопрос марксистской науки. Ведь не
случайна фраза в “Манифесте”: “Коммунисты могут выразить свою теорию одним
положением – уничтожение частной собственности”. Поэтому понимание того, в чем
же состоит уничтожение частной собственности, или – что то же самое – создание отношений общественной
собственности, является первой обязанностью коммуниста. Но выясняется, что под
уничтожением частной собственности разные люди понимают совершенно различные вещи: кто огосударствление, кто
плановую экономику, кто социальные гарантии. А из этого теоретического вопроса
вытекают и другие – уже вполне практические: оценка истории СССР и меры,
которые предполагают осуществлять после взятия власти рабочим классом те из
партий, которые не открещиваются от революционного пути преобразования
общества. И при ближайшем рассмотрении оказывается, что все это – слепок с
отношений нашего недалекого прошлого.
Почему так? Казалось бы, труды основателей научного социализма не
засекречены и пока не изъяты из библиотек. Известно, что “господствующие мысли
суть не что иное, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные
отношения”. Существовавшее в СССР товарное производство не могло привести к
господству теории, изучающей условия уничтожения этих экономических отношений.
Но дело не только в этом. Товарное производство господствовало и при жизни
Маркса и Ленина, однако Ленину и его соратникам по партии природа социализма
была ясна. Попытки выдать всякое огосударствление за социализм (правда, только
в теории) наблюдали уже Маркс и Энгельс при своей жизни и воевали против таких
течений буржуазной мысли. Однако в СССР на практике сложилось общество, которое
отличалось от классического капитализма так, что создавалась видимость
социализма. Поэтому без критического осмысления той нашей действительности
невозможно было ее преодоление. Кроме того, иллюзия эта поддерживалась и
охранялась государством. (Напомним, что в
Уголовном Кодексе РСФСР имелась статья “Распространение измышлений, порочащих
советский государственный и общественный строй”. И она работала: в качестве примера можно привести
группу Разлацкого – Исаева, осужденных по этой статье в конце 70-х годов за
пропаганду взглядов, - хоть и не с марксистских позиций - но ставящих под
сомнение “социалистичность” устоев советского государства).
Парадоксально, но факт: несмотря на почти принудительное изучение в
школах и вузах обществоведения, марксистской философии и политэкономии (а
точнее, именно благодаря этому), наука об обществе была неизвестна широким
массам. Идеологическая машина “общенародного государства” безошибочно отсекала
от средств публикации именно те материалы, которые касались изучения
экономических основ социализма, ставили вопросы о совместимости товарного
производства и социализма и грядущем обострении классовых противоречий по мере
развертывания рыночных отношений. В этом и проявлялась четко очерченная
классовая граница провозглашенного во время перестройки “социалистического
плюрализма”. Опубликовать данную работу Никишиной (как и остальные ее статьи) в
официальных партийных или научных изданиях не удалось.
Но возможно ли вообще изучать и понять природу предмета, который еще не
существует - в данном случае социализм, отношения общественной собственности?
Да, можно - так же, как понял и предсказал Менделеев свойства атомов, не
открытых при нем, - на основе закономерностей изменения свойств известных ему
химических элементов. Точно так же поняли природу нового способа производства
Маркс и Энгельс, путем изучения наблюдаемой ими тенденции развития
капиталистического производства с помощью диалектического метода. Поэтому
прежде чем опровергать или двигать дальше теорию научного социализма, надо
сначала хотя бы понять ее суть.
Надеемся, что предлагаемая вниманию читателей работа Никишиной поможет
в этом. Интересна она и с точки зрения подтверждения высказанных в ней
прогнозов развития нашего общества, что говорит о надежности метода,
использованного автором.
В этом номере мы публикуем несколько глав, касающихся вопросов
социалистического производства, в следующем предполагаем поместить главы, посвященные вопросам
социалистического распределения, а также взглядам В.И. Ленина на нэп и
социализм, которые также окутаны облаком мифов.
Э. НИКИШИНА
НОВОЕ ОТКРЫТИЕ "ТРУДОВОГО ЭКВИВАЛЕНТНОГО ОБМЕНА"
О том, способна ли наша официальная общественная наука по-настоящему
перестроиться, а если сказать определеннее, настроиться на материалистический
анализ противоречий нашего общественного бытия, отражаемых и в сознании (и, как
видим, весьма односторонне), можно судить по ряду философских и экономических
статей, опубликованных в последнее время. Для
примера возьмем одну из типичных статей, которая принадлежит перу известного
автора, профессионально вполне компетентного, основательно знающего
марксистскую литературу, искренне воодушевленного идеями перестройки, так что в
целом статья имеет статус вполне авторитетного выступления 1, выражающего дух
развернувшихся социальных преобразований. И действительно, в отличие от "энтузиастов системного
подхода", чьи словесные конструкции не представляют ни малейшего
практического интереса, являясь только своеобразным рефлексом существующих
отношений, Ю.К. Плетников изобретением моделей не занимается, а с самого начала ставит
вопрос о сущности материального базиса общества, который, конечно, при всех
условиях остается реальной всеобщей основой и структуры общественных отношений,
и развития личностей. Приведя
ряд разъяснений классиков марксизма, Плетников напоминает, что
собственность - это не идеологическое отношение, что, напротив, "в
качестве материального отношения собственность – сами производственные
(экономические) отношения, взятые в их целостности", "поэтому анализ
производственных отношений есть одновременно и анализ отношений
собственности".2 Читатель, естественно ждет, что за этим и последует
анализ наших, существующих производственных отношений по ряду указанных автором
моментов: производства, распределения, обращения (обмена),
потребления, взятых в их
материальной взаимосвязи. Но не тут-то было. Протестуя против "перенесения
акцента" в область правовых отношений, рождающего "иллюзию всесилия
политико-правового вмешательства в экономические
процессы", сам Плетников
тут же и переносит акцент, причем в самом коренном вопросе, постулируя
законодательно установленную общественную собственность как если бы она была
вполне сложившейся системой материальных экономических отношений. Иначе говоря,
исходит все-таки из идеологической догмы и правовой нормы, подменяя ею независимый от сознания, полный противоречий
экономический процесс. То есть в принципе он материалист, а в действительном
рассуждении переворачивает реальность с ног на голову. Но и здесь он очень
осторожен, ибо из текста не сразу удается понять, ведет ли он речь о
социализме, так сказать, соответствующем своему понятию, т.е. вполне и до конца
развившемуся, 3 или же говорит о нашей реальности со всеми ее "застойными
явлениями" и прочими наглядными несовершенствами. Благодаря этой
неопределенности он хочет обойти вопрос о превращении рабочей силы в товар -
вопрос острейший, ибо это и есть самый характерный показатель существующих
отношений. Плетников по
этому вопросу высказывается так: "При совместном владении средствами
производства производитель не продает и не может продавать рабочую силу, ибо
нельзя продавать личные свойства самому себе. Рабочая сила перестает быть
товаром. Поэтому в структуре распределительных отношений эквивалентный обмен
становится трудовым эквивалентным обменом". (4)
------------------
1. Плетников Ю.К.
На пути перестройки: диалектика производительных сил и производственных
отношений. - Вопросы философии, 1987, № 5.
2. Плетников Ю.К.
Указ соч., с. 31, 32.
3. Согласно диалектическому пониманию развития, та или иная
историческая форма общества может считаться развитой (совершенной) настолько, насколько
она соответствует природе данной формации, выражаемой ее научным понятием, или,
как нередко говорил Маркс, соответствует своему понятию. В силу неустранимого
отличия идеального от материального, совпадение никогда не бывает полным, в связи с чем Энгельс писал, в
частности, что ни капитализм, ни феодализм нигде и никогда не существовали в
чистом виде. Тем не менее природа того же капитализма
представляет собой некоторое определенное единство, реализующееся при всех
различиях. Точно так же и социализм имеет свою специфическую природу,
выраженную научным понятием социализма. Ленин говорил в связи с этим: "Как
себе представить развитое социалистическое общество - это тоже нетрудно. Эта
задача тоже решена. Но как практически осуществить переход от старого,
привычного и всем знакомого капитализма к новому, еще не родившемуся, не
имеющему устойчивой базы, социализму - вот самая трудная задача. Этот переход
займет много лет в лучшем случае". (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 40, с.
104). Вопрос о развитом социализме, к которому время от времени возвращаются в
печати, вполне закономерен. Но все дело в том, что он не может быть решен
условно, конвенциально или
путем какого бы то ни было постановления. Для нашей общественной науки задача
сейчас не в том, чтобы договориться об определении этапа нашего развития, а в
том, чтобы вернуться к действительно научному понятию социализма, чтобы понять
его природу хотя бы в абстракции. А отсюда и решать, насколько
социалистическими являются существующие отношения. Наша же наука, озабоченная "творческим развитием"
марксизма, по преимуществу довольствуется некритическим обобщением
несовершенной социальной практики путем сглаживания противоречий в самом
способе производства, так что дело идет не о превращении идеального в реальное
(уже выработанного научного понятия в действительность) с использованием
исторически данных и выращиванием новых, специфически социалистических
экономических и политических форм в самой реальной общественной практике, а о
приспособлении "научного понятия к существующим якобы безусловно социалистическим
формам и к наметившейся ныне якобы тем более социалистической тенденции. У
Ленина, заметим, обратная логика: "это новое общество опять-таки есть
абстракция, которая воплотиться в жизнь не может иначе, как через ряд
разнообразных, несовершенных конкретных попыток создать то или иное
социалистическое государство". (Полн. собр. соч., т. 36, с. 301-302).
В наших же разговорах о социализме выработанное классиками научное
понятие социализма никогда всерьез не принималось во внимание, вернее сводилось
"к тощим размерам некоторой научной формулы". А это значит, что любая
новая реальность, даже и совершенно противоположная социализму, на каждом шагу
определяется как якобы социалистическая по существу, как принадлежащая природе
социализма, как достаточное основание для изменения самого понятия социализма.
И это последнее таким образом
снижается до уровня "идеологического обеспечения" первой попавшейся
эмпирии. Плетников, как мы
увидим, тоже этой превратности не избежал.
4. Плетников Ю.К.
Указ. соч., с. 37.
---------------------
О каком владении идет речь - юридическом или фактическом - неясно. Стал
или не стал у нас обмен трудовым эквивалентным – тоже неизвестно, а если нет,
что каждый из нас видит в повседневной жизни, то почему Плетников не выскажется о том, что же этому
трудовому эквивалентному обмену препятствует. Квалификация рабочей силы как
личного свойства тоже сомнительна, но это уже тонкости. Дело в том, что рабочая
сила существует в качестве таковой
прежде всего именно потому, что она товар; как только она перестает быть
товаром, так ее как рабочей силы уже нет, остаются именно личные силы и личные
свойства индивидов, не сводимые к подобной абстракции ни фактически, ни также и
мысленно, а непосредственно в виде многообразия индивидуальных свойств и сил
реализуемые и совершенствуемые в общественном производстве.
Однако все эти умалчивания и неопределенности - ничто по сравнению с
тем толкованием марксистско-ленинского учения о социализме, которое Плетников предлагает читателям
под давлением эмпирических обстоятельств
и, будем думать, искренне заблуждаясь. Главное,
он приписывает Марксу, а затем и Ленину никогда и нигде не выражаемый ими
взгляд, что социализм не только не находится в каком бы то ни было противоречии
с товарно-денежными отношениями, а что, напротив, они даже и не мыслили иного
экономического базиса для социализма, что именно товарно-денежные отношения
Маркс имел в виду, говоря о "родимых пятнах", которые несет на себе
первая фаза коммунизма, и что именно этот вывод, что-де экономической основой
социализма могут и должны оставаться товарно-денежные отношения, а не какие бы
то ни было качественно иные, был сделан Лениным на основе анализа экономических
отношений первых лет пролетарской диктатуры в момент перехода к новой
экономической политике. Вопрос настолько серьезен, что его следует рассмотреть
подробно.
Итак, о чем же пишет Маркс в "Критике Готской программы"?
Мыслит ли он распределение при социализме как осуществляющееся на основе закона
стоимости и посредством товарно-денежного обращения? Нет. Вот его всем
известный текст, процитированный также и Плетниковым
и оборванный им на самом важном для выяснения вопроса месте: "Здесь
господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами:
известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество
труда в другой.
Поэтому равное право здесь по принципу все еще является правом
буржуазным, хотя принцип и практика здесь уже не противоречат друг другу, тогда
как при товарообмене обмен эквивалентами существует лишь в среднем, а не в
каждом отдельном случае". (5)
Во-первых, в тексте обмен труда на труд при социализме и грамматически,
и логически противопоставлен обмену товарными эквивалентами. А во-вторых, Маркс
не случайно говорит, что совпадение тут касается только принципа, т.е. речь
идет о еще необходимом при социализме соизмерении качественно различных видов
труда путем сведения их к чисто количественным различиям. Этот закон товарно-денежные отношения подготавливают и, так
сказать, содержат в себе как скрытый двигатель всего несовершенного, полного
противоречий и отступлений от принципа экономического процесса, но реализовать
его для каждого отдельного индивида или пусть даже и коллективного, но
обособленного ("относительно самостоятельного") производителя эти
отношения ни в коем случае не могут.6 Профессионал в марксизме Ю.К. Плетников как
будто бы и знать не знает о том, что принцип и практика
расходятся именно вследствие действия закона стоимости, вследствие того, что
общественный характер индивидуального труда обнаруживает себя здесь не
непосредственно, а только в форме стоимости товара. Что, наконец, товарный обмен только потому и может вообще
осуществляться, что принцип и практика то и дело расходятся, рождая весь
механизм рыночной конкуренции, что из того, что при обмене товарными
эквивалентами эквивалентность обмена одного вида труда на другой существует
лишь в среднем, а не в каждом отдельном случае, вырастают все классовые
противоположности и все капиталистическое общество со всеми его антагонизмами,
так что труд многих и многих лиц общество затем незаметно для себя начинает и
даже вынуждено оплачивать совершенно
неэквивалентно. И, как сказал об этом Энгельс, все законы и административные
нормы в мире так же бессильны изменить это, как не могут они изменить таблицу
умножения или химический состав воды. Не об этом ли говорил и Ленин, указывая,
что торговля рождает капитализм ежедневно и ежечасно, повторяя это в условиях
новой экономической политики, пожалуй, даже чаще, чем до нее?
-----------------------
5. Маркс К. Критика Готской программы. - Соч., т. 19, с. 18-19.
6. Наиболее последовательно, хотя и в превратной форме, этот принцип в
условиях капиталистического машинного производства реализуется в соизмерении
труда каждого данного рабочего относительно других рабочих, что и облегчает при
переходе к социализму превращение этого соизмерения во всеобщий закон. (Об этом
– ниже).
----------------------
Энгельс: "В форме стоимости продуктов уже содержится в зародыше
вся капиталистическая форма производства... Желать уничтожения капиталистической формы производства при помощи
установления "истинной стоимости" - это то же самое, что стремиться к
уничтожению католицизма путем избрания "истинного" папы или пытаться
создать такое общество, где производители будут, наконец, господствовать над
своим продуктом, путем последовательного проведения в жизнь экономической
категории, являющейся наиболее широко охватывающим выражением того факта, что
производители порабощены своим собственным продуктом".7
Желать совместить действие закона стоимости со специфически
социалистическим распределением по труду - это значит желать невозможного, это
значит подменять экономические законы, действующие, как тысячу раз подчеркивал
Маркс, независимо от воли и сознания людей, - благими пожеланиями, идеологией и
моралью. Только кардинальное изменение
способа производства, движущегося далее уже по иным специфически историческим
законам (иная, новая общественно-экономическая формация!) позволяет не пытаться
какой-то управленческой хитростью обойти закон, действующий с необходимостью
закона природы, а фактически реализовать новые производственные отношения и
жить и действовать далее на основе нового способа производства, а не на основе
какого-нибудь "принципа социальной справедливости", за которым
скрывается все то же господство развитого или не очень развитого
товарного рынка.
Все наши долгие споры между "товарниками" и "нетоварниками", увы,
вертелись и вертятся б кругу,
из которого ни те, ни другие не видят выхода. При этом одни, нетоварники, полагают, что административные запреты и государственное
регулирование могут принудить товары не быть товарами, деньги не быть деньгами,
а их более трезвые оппоненты надеются, что на основе закона стоимости возможно
не только буржуазное, но и социалистическое распределение по труду - именно
этот смысл и имеет мелкобуржуазная иллюзия насчет "истинной
стоимости".
----------------
7. Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
- Соч., т. 20, с. 322.
----------------
Они даже, как например, Плетников,
полагают, что распределение по труду у нас чуть ли уже не совершившийся факт,
т.е. они хотят думать, что
магическая формула "общественная собственность" раз и навсегда запрещает
форме стоимости порождать те социальные следствия, которые заключены в ее
природе. То есть в главном и те, и другие сходятся. Трезвость же этих,
последних, товарников, в том, что уж коли мы фактически стоим на почве стоимостных отношений и никакой новой всеобщей
экономической связи пока не предвидится,8 то всякое их
противоестественное регулирующее сдерживание объективно есть злоупотребление
против развития производительных сил, хотя бы это развитие и давалось ценою
вышеупомянутых социальных следствий. Об этом последнем совершенно неустранимом
обстоятельстве, однако, молчат, во всяком случае, не высказываются публично. А если и высказываются, то только в том смысле,
что нет ничего естественнее для социализма, как преуспевать
"трудолюбивым", "инициативным", "способным"
хозяевам, оттесняя "бездельников" и "неспособных" на
обочину.
Но так или иначе научный социализм надо оберегать от навеваемых
историческими условиями иллюзий и не выдавать за его развитие вынужденную
уступку данным условиям, безразлично, является ли заблуждение искренним или
сознательно конъюнктурной позицией.
---------------
8. Если, конечно, не считать материальной экономической связью
современное "планирование", вообще управление экономикой
"сверху". В нашей печати и пропаганде государственное управление
товарно-денежной экономикой, на каждом шагу вступающее в противоречие с ее
собственными законами, постоянно выдают за экономические отношения, за сам
"социалистический хозяйственный механизм".
О НЕКОТОРЫХ ДАВНИХ ИЛЛЮЗИЯХ "СПРАВЕДЛИВОЙ ОПЛАТЫ
ТРУДА"
НА ОСНОВЕ ЗАКОНА СТОИМОСТИ
Можно привести десятки прямых указаний классиков марксизма, что
социализм есть уничтожение или, скажем так, процесс изживания товарного производства
и замены его принципиально новой организацией общественного труда. И невозможно
себе представить, что какой-нибудь грамотный марксист может этого не знать. Например у Ленина:
"Уничтожение конкуренции, как борьбы, связанной только с рынком производителей,
нисколько не означает уничтожения соревнования, - напротив, именно уничтожение
товарного производства и капитализма откроет дорогу возможности организовать
соревнование в его не зверских, а в его человеческих формах".9 Или у Энгельса: "Раз общество
возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное
производство, а вместе с ним и господство продукта над производителями. Анархия
внутри производства заменяется планомерной сознательной организацией.
Прекращается борьба за отдельное существование..." 10 Мы намеренно берем
здесь самке хрестоматийные тексты. Тут неуместно какое бы то ни было
выискивание цитат, ведь речь идет о том, что составляет самую суть научного
социализма, что представляет собою отличительный признак коммунизма как
общественно-исторического движения и его выражения в научной мысли, что высказано поэтому классиками не
только здесь и там, но содержится во всей логике марксизма, взятой в целом.
------------------
9. Ленин В. И. Первоначальный вариант статьи "Очередные задачи
Советской власти" - Полн. собр. соч., т. 36, с. 150-151.
10. Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
- Соч., т. 20, с. 294.
----------------
Независимо от того, какова общественная организация труда у нас, какова
она на нынешний день в других считающих себя социалистическими странах,
устранение товарного производства остается объективной исторической тенденцией
каждой из них, если они и не ставят себе этой задачи сознательно. Материальная
тенденция пробивает себе дорогу независимо от сознательной постановки задач,
проявляя себя в самих противоречиях происходящей в ряде стран экономической
реформы. 11 Хотим мы того или
не хотим, но товарное производство, очень может быть, что в наших условиях
далеко не исчерпавшее себя, все-таки по самой своей природе не может
обеспечить, чтобы каждый - по способностям и каждому - по его труду; оно не
исключает, а предполагает частное присвоение воплощенной в каждом товаре
всеобщей производительной силы, т.е. эксплуатацию одних другими. Оно
неустранимо несет в себе борьбу за отдельное существование, самое большее - за
существование своего производственного коллектива, и никаких иллюзий на этот
счет ни у теоретика-марксиста
ни у рабочего класса, объективные и подлинно всеобщие интересы которого он
выражает, - быть не должно. Разоблачению подобных иллюзий, не выводящих их
носителей за пределы буржуазных отношений, посвящена вся классическая
марксистская полемика с "социалистическими" учениями мелкобуржуазного
оттенка. Приведем некоторые ее эпизоды.
"Справедливость и равенство прав - таковы основные устои, на
которых буржуа ХVIII и XIX
веков хотел бы воздвигнуть свое общественное здание на развалинах феодальных
несправедливостей, неравенств и привилегий Определение же стоимости товаров
трудом и совершающийся на основании этой меры стоимости свободный обмен
продуктов труда между равноправными товаровладельцами - таковы, как уже доказал
Маркс, реальные основы, на которых строится вся политическая, юридическая и
философская идеология современной буржуазии. Раз установлено, что труд есть
мера стоимости товара, то добропорядочный буржуа должен чувствовать себя
глубоко оскорбленным в своих лучших чувствах бесчестностью этого мира, который,
правда, признает этот основной закон справедливости на словах, на деле же,
по-видимому, ежеминутно бесцеремонным образом им пренебрегает. ...особенно мелкий производитель
должен страстно желать такого общества, в котором обмен продуктов по их
трудовой стоимости будет, наконец, совершенной и безусловной истиной. Другими
словами: он должен страстно желать такого общества, в котором действует
исключительно и без ограничений только один закон товарного производства, но
устранены те условия, при которых он только и может иметь силу, а именно -
остальные законы товарного, а затем и капиталистического производства".(12)
--------------------
11. Характерно развитие социальных противоречий в экономике тем стран,
которые раньше нас перешли на путь экономической реформы. Так, анализируя опыт
Венгрии, В.Бенке пишет о
множестве обострившихся социальных противоречий и трудностей: чрезмерная
занятость одних и безработица других, возрастающая социальная дифференциация и
массовое недовольство этим, снижение жизненного уровня значительной части
населения, идеологический плюрализм и т.д. Однако все эти трудности, по ее
мнению, не имеют прямого отношения к способу производства - он, в ее
представлении является
безусловно социалистическим. С точки зрения
государственной власти она требует идти на более жесткую селекцию в пользу
прибыльных предприятий, т.е. фактически на обострение и без того жестоких
социальных коллизий, а на идеологов возлагается задача их урегулирования путем
разъяснения совместимости "социалистических ценностей" с условиями
конкуренции и развитого товарно-денежного хозяйства путем "встраивания"
в сознание массы Идеи классового мира, готовности идти на жертвы,
удовлетворенности своим материальным и социальным положением и
прочих якобы социалистических понятий, призванных идеологически обеспечить
единство общества перед лицом неустранимо выявляющегося деления общества на
классы. (В.Бенке. Экономика,
политика, мышление. - Коммунист, 1988, № 2). Подобные материалы о "болезни красных глаз" (зависти к
имущим) в Китае, о многомиллионном частном бизнесе в Польше, где он в
конкурентной борьбе вполне закономерно экономически побивает государственный
сектор с его более отсталым способом производства, о росте классовых
столкновений на предприятиях Югославии - легко найти на страницах нашей печати.
12. Родбертус.
Предисловие к первому немецкому изданию работы К.Маркса "Нищета
философии". - Соч., т. 21, с. 185.
-----------------------
И далее Энгельс разъясняет, насколько глубоко проникла эта утопия в
мышление мелкого буржуа и сколь широкое хождение имеет она в разнообразных социалистических
учениях. Он ссылается на Марксову
критику теорий Прудона с его "конституированной стоимостью", Джона
Грея; разбирает поучительные и для нас ошибки Родбертуса. Основной порок здесь
везде в том, что либо предлагается вообще оказаться от общественного
соизмерения индивидуального труда (Грей 13), либо мыслятся спасительные
государственные меры у направленные на сохранение "хорошей стороны"
товарного производства, а именно измерения труда некоей равной мерой, и на
устранение "дурной стороны", то есть того неустранимого факта, что
коли такое соизмерение производится продуктами,
вступающими далее в обмен, то даже при полной эквивалентности их обмена
(обмена строго по стоимости, которую, однако, никак нельзя заранее определить),
не достигается эквивалентность
обмена труда на труд - ни количественно, ни тем более качественно. (Последнее вообще невозможно в любом обществе14). Вернее
количественное соизмерение достилается в массе, в совокупности всех актов
обмена, и потому товарный обмен не гарантирует отдельным индивидам равную плату
за равный труд или, можно сказать, что гарантирует ее только в принципе, но ни
в коем случае не на деле. Не гарантирует и
отдельным хозрасчетным единицам, обладающим некоторой суммой средств
производства, но именно это отсутствие гарантированного заработка побуждает их
хозяйствовать экономно, снижать издержки производства и повышать
производительность труда, то есть подчиняться законам конкуренции, применять
более совершенную технику, устанавливать более высокую плату за квалифицированный
труд, побуждая этим к конкуренции рабочих, и т.д.
--------------------
14. Говоря о "справедливой оплате труда в соответствии с его
количеством и качеством" как якобы вполне реальной социальной цели, за государством таким образом признают
мистическую силу, которая якобы, может осуществить то, чего осуществить нельзя,
как нельзя нарушить или обойти законы природы. Нельзя, например, создать вечный
двигатель, даже если очень хочется.
------------
Что же касается специфически
социалистического распределения "по квитанциям", непосредственно
учитывающим только количество и интенсивность в единицу времени живого
производительного труда, - разумеется, в условиях его всеобщей планомерной
организации и как можно более свободной для каждого индивида перемены, - то
здесь нет и речи об измерении труда произведенным продуктом или его стоимостью,
как это, собственно, бывает у рабочих при капитализме,15 хотя и
существует иная видимость. А что до различия содержания труда, требующего
высшей относительно среднего уровня квалификации, то оно оплачивается потому и
только потому, что рабочая сила - тоже товар и, подобно другим товарам, имеет
стоимость, которая должна быть возмещена и оплачена рабочему как частному лицу,
как владельцу этого товара. Точно так же, по закону стоимости, должны
возмещаться и затраты того специального заведения (училища), которое производит
этот товар, так сказать, получая сырье и доводя его качество до необходимого
потребителю стандарта. Отсюда возможность и даже объективная необходимость тех
прямых договоров училищ с предприятиями, о которых Госпрофобр поневоле ведет речь, ибо в противном
случае работа этих училищ и в самом деле скована внешним государственным
вмешательством и прекраснодушными стремлениями обойти экономический закон.
-----------------
15. Как это доказано Марксом, заработная плата рабочего определяется не
количеством и качеством произведенного продукта и не прибылью предприятия, а
стоимостью его рабочей силы. Хотя с другой стороны, пока конкуренция не слишком
развита и государство не изымает (если не изымает!) у предприятий большую часть
их прибыли, может появиться возможность использовать часть ее на оплату своих
рабочих сверх стоимости их рабочей силы.
-----------------
Напротив, при социализме, соответствующем своей природе, все виды
оплаты, связанные с более высоким содержанием труда, с необходимостью отпадают
для всех членов общества, отпадают потому, что труд (не рабочая сила, а труд!)
не имеет стоимости и не может иметь ее. И это, замечает Энгельс, не только не
беда, а настоящая практическая предпосылка для теперь уже не скованного
частными экономическими и узко-классовыми соображениями, т.е. подлинно
свободного развития личностей, раз для этого развития имеются в наличии самые
разнообразные и общедоступные общественные средства производства. Энгельс
иронизирует, что это не оплачиваемое при социализме содержательное различие
может казаться бедой только таким субъектам, как Дюринг, обеспокоенный
фактически тем, что у индивидов
таким образом будет отнята возможность в той или иной форме продавать себя.
ПРИ КАКИХ ОБЩЕСТВЕННЫХ УСЛОВИЯХ РАБОЧАЯ СИЛА
ПЕРЕСТАЕТ БЫТЬ ТОВАРОМ
Достаточно пространное разъяснение несовместимости общественной
собственности на средства производства в масштабах общества как целого (общины,
коммуны) с товарным обменом внутри того же самого общества Маркс дает в
Экономических рукописях 1857-1859 годов. Дело обстоит таким образом, что труд
отдельного лица без отношения к средствам производства не может вообще
осуществляться, поэтому также не может быть и частью совокупного общественного
труда. Так что либо имеет место соединение независимых друг от друга работ,
выполняемых с помощью обособленных средств
производства, будь это даже собственность коллективов, а не лиц,
- тогда и только тогда их продукт выступает как товар; либо имеет место
общественная собственность на средства производства, но тогда отсутствуют и нее
эти частные работы, а труд каждого непосредственно выступает как доля всего
совокупного труд (16). Здесь, указывает Маркс, "был бы не обмен меновых
стоимостей, а обмен деятельностей, которые определялись бы коллективными
потребностями, коллективными целями" (17). А вся продукция этого
совокупного труда одновременно принадлежала бы всем, кто ее совместно произвел.
----------
16. "Например, общественный рабочий день представляет собой сумму
индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного
производителя - это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля
в нем". (Маркс К. Критика Готской
программы. - Соч., т.19,
с.18.)
17. Маркс К. Критика политической экономии (Черновой набросок 1857-1858
годов). - Соч., т.46, ч.1, с.115.
----------
Товарный обмен между этими лицами или группами лиц внутри целого был бы
попросту невозможен, потому что ни у какого особого вида продуктов не
существовало бы особого собственника. Следовательно, нет никакого
промежуточного состояния, при котором собственность могла бы быть “и
общественной и частной одновременно”, что совершенно очевидно, если не
смешивать экономический процесс
с нашим, например, противоречащим существу дела юридическим оформлением.
В первом случае, когда обособлены частные работы и частные средства
производства, "имеет место опосредствованно путем обмена товаров, путем
меновой стоимости, путем денег, которые все являются выражением одного и того
же отношения. Во втором случае сама предпосылка опосредствована; т.е.
предполагается коллективное производство, коллективность как основа
производства. Труд отдельного лица с самого начала выступает как общественный
труд. Поэтому, какова бы ни была особенная материальная форма того продукта,
который это лицо создает или помогает создать, - оно “купило” своим трудом не
определенный особенный продукт, а определенное участие в коллективной
продукции. Поэтому ему и не приходится обменивать тот или иной особенный
продукт" (18). В первом случае, говорит Маркс, общественный характер
производства утверждается post
festum, во втором - он дан
заранее самим фактом совместного производства с помощью обобществленных
средств. "Вместо того разделения труда, которое неизбежно порождается при
обмене меновыми стоимостями, здесь существовала бы такая организация труда,
которая имела бы своим следствием участие отдельного лица в коллективном
потреблении" (19).
--------------------
18. Маркс К. Критика политической экономии (Черновой набросок 1857-1858
годов). - Соч., т. 46, ч. 1, с. 116.
19. Там же.
--------------------
Вообразите, читатель, что мы с вами трудимся в составе гигантской
всеобъемлющей артели, по необходимости
включающей множество отраслей производства, и что имеются в наличии средства
для него. Причем такие средства, которые по самому своему материальному виду и
форме, по своему специфическому качеству требуют труда многих людей и не могут
быть приведены в движение в одиночку. Что люди, приводящие их в движение, - это
мы с вами и множество наших сограждан, весьма различных по полу, возрасту,
умениям, знаниям и т.д. Что никто из этих людей, делаясь участником артели, не
может внести в нее ничего, кроме своего труда. То есть не обладает даже и таким
товаром, как рабочая сила, вообще ничем таким, стоимость чего должна быть ему
оплачена как частному лицу, как собственнику этого особого товара.
Спрашивается, как наилучшим образом разделить весь разнообразный труд, кому
должен принадлежать особый продукт каждого особого труда, кто, наконец,
собственник всей продукции? Ответ очевиден: труд может и должен быть разделен в
соответствии с индивидуальным развитием различных людей - с их физической
силой, умственными способностями, с их знаниями, навыками, умениями, желаниями наконец, которые все
вообще подвижны и постоянно изменяются, а вместе с тем возникают все новые и
новые комбинации общественного труда. И
если производство ведется общественными средствами и ни в коем случае не за
частный счет, то можно ли при этих предпосылках считать, что какой-нибудь особый
вид труда дает право выполняющим его индивидам право собственности на продукт
именно этого вида труда, но тем самым исключает их право на продукт другой
отрасли и другого труда? Разумеется, нет. Такое разделение
неизбежно бы оказалось и частным отношением к средствам производства, а
устанавливать общественную связь отраслей пришлось бы путем товарно-денежного
обмена, который, в свою очередь, привел бы к закреплению профессий.
Товарно-денежный обмен и частная собственность - это две стороны одного
и того же отношения, которое может быть уничтожено только целиком. А именно:
собственником всей продукции, а не только той или иной ее части, является вся
наша артель одновременно, чем бы каждый в отдельности при этом ни был занят,
меняя и сочетая различные занятия день за днем или углубившись в любое из них.
Причем, и это главное, ему совместно с другими принадлежат не только предметы
потребления, которыми до сих пор возмещалась стоимость рабочей силы, но и все
вновь произведенные средства производства. Каждый
трудится не за тот или иной определенный продукт или некоторый их набор, а ради
деятельного присвоения всей продукции в целом, снова и снова в каждом акте
производства возобновляя и утверждая это впервые поистине общественное
присвоение. (20) И при этом, конечно, никто никому ничего не продает за
тот или иной определенный товар или за их всеобщий эквивалент - деньги.
В противном случае противоречие между общественным характером производства и
частным присвоением, увы, остается неразрешенным.
--------------------
20. Мы, таким образом,
реконструировали общую картину тех простых и естественных отношений
общественной собственности, при которых нет места эксплуатации чужого труда;
тех прозрачных и разумных связей людей друг с другом и с природой, при которых
строй общественного жизненного процесса "сбросит с себя мистическое
туманное покрывало", включая всю логику идеализма, коренящуюся в нынешних
превратных отношениях.
----------------------
Итак, вопрос о том, является или не является рабочая сила товаром,
решается отнюдь не умозрительно и не правовыми постановлениями, а историческим
качеством экономического процесса. Там, где
имеет место исключение из отношения собственности к тем или иным
"общественным" средствам производства, а товарно-денежный обмен самим
своим существованием предполагает такое исключение, 21 там, где имеют место не
непосредственный обмен деятельностей, а обмен продуктов, товаров, где,
следовательно, и рабочая сила должна быть обменена на продукт, она фактически
остается товаром, как бы нам ни хотелось предполагать и желать обратного.
Читаем у Энгельса: "Живой труд - деятельная рабочая сила -
обменивается на продукт труда. В таком случае он является товаром, так же как и
тот продукт, на который он обменивается. А если так, то стоимость этой рабочей
силы определяется вовсе не ее продуктом, а воплощенным в ней общественным
трудом, - следовательно, согласно современному закону заработной платы.
Вот этого-то и не должно быть, говорят нам. ...выходит, что закон стоимости действителен для всех
других товаров, но по отношению к рабочей силе он должен быть отменен.(22)
И Энгельс говорит, что это - "сама себя уничтожающая
путаница", так как в таком случае труд должен быть оплачен не по
стоимости, а по своей потребительной стоимости, т.е. по сути дела совершенно
произвольно: соответственно затратам данного производителя, либо уравнительно,
либо, наконец, и вовсе может быть не оплачен. За этим вообще скрывается
мелкобуржуазное требование сделать труд отдельного лица непосредственно деньгами,
независимо от того, в каком соотношении он находится с общественно необходимым
трудом. Об этом требовании (Д. Грей и др.)
Маркс писал, что оно "может быть удовлетворено лишь при таких условиях,
при которых оно уже не может быть больше поставлено". (23) Однако
категории этой мелкобуржуазной политической экономии, включая объективную
видимость, что рабочая сила у нас товаром не является сопряженную с
распространяемой идеологами иллюзией достижимости "трудового
эквивалентного обмена" (Плетников) на основе закона стоимости, имеют у нас весьма практическое хождение, (24) тормозящее развитие
производительных сил, что и дает основание для развернувшейся ныне критики
"уравниловки". Теоретики
таким образом выступают за более последовательное проведение законов развитого
капиталистического способа производства. Его законы - это жестокие законы, но
мелкобуржуазное прекраснодушие по отношению к ним наказывается еще более
жестокими потерями для общественного производства в целом. Так или иначе, но
при товарно-денежном хозяйстве наиболее эффективным и рациональным способом
оплаты труда является оплата не по труду - она здесь никак невозможна, - а
соответственно стоимости рабочей силы.
-------------------
21. Это взаимное исключение индивидов (коллективов, организаций,
ведомств) из собственности друг друга содержится уже в простом акте товарного
обмена. Обмен товаров, как множество раз разъяснял Маркс и как это очевидно и
понятно всякому, состоит в их взаимном отчуждении.
Убеждение в том, что товарный обмен, являясь экономической формой
капиталистического производства, не противоречит также и социализму, держится,
по-видимому, на том, что простой товарный обмен, без превращения денег в
капитал, существует практически в любом обществе, исключая разве что
первобытное. Однако всеобщее простое товарное производство нигде не существует
- это всего лишь теоретическая абстракция. На деле же товарный обмен развивает
общественный характер производства, то есть этап за этапом (кооперация,
мануфактура, машинное производство)- капиталистический способ производства. И
на этой исторически развившейся материальной основе сам впервые достигает всей
возможной для него полноты и всеобщности. Альтернативой, вернее следующей
исторической ступенью, является, конечно, не отказ от уже развившегося
общественного (совместного) производства в пользу какого-нибудь всеобщего
ремесленничества или вообще мелкого, частного хозяйства с раздробленными
средствами труда, а сбрасывание товарно-денежной формы существующего
общественного производства, т.е. социализм.
22. Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
- Соч., т. 20, с. 324.
23. Маркс К. Критика политической экономии (Черновой набросок 1857-1858
годов). - Соч., т. 46, ч. 1, с. 116.
24. Отсюда не только затратная экономика и произвол в оплате труда, но и
прямое и неприкрытое растранжиривание живого труда и рабочего времени. С одной
стороны, это - бесплатное, т.е. противоречащее законам данного способа
производства привлечение к труду студентов, школьников и вообще лиц из других
сфер и с других предприятий, а с другой - бесхозяйственное потребление
оплачиваемой рабочей силы.
---------------------
Что касается кооперированных
производителей, (25) вообще коллективных собственников, совместно
распоряжающихся некоторой совокупностью средств производства и тем более
целиком и полностью владеющих ими, то они в большей или меньшей степени, в
зависимости от их финансового положения в отношении других собственников, от
того, какую часть прибыли платят за предоставленные средства производства
(условия аренды), какая изымается в виде налога (денежного или натурального) в
пользу государства, обладают и собственностью на совместно произведенный
продукт. 26 Однако, поступая
на рынок, он подчиняется законам конкуренции, а с ним и само предприятие,
оплата же, сверх возмещения стоимости своей и привлекаемой рабочей силы,
производится по полученной прибыли. Такое отношение, разумеется, повышает
коллективную материальную заинтересованность в результатах работы своего
предприятия. Но и в этом случае оплата по труду снова становится
проблематической: ни труд, ни умелое хозяйствование не гарантирует предприятие
от разорения, если оно, например, обладает допотопными
средствами производства, так что очень может быть, что ему не удастся ни
модернизировать технику, ни возмещать стоимости рабочей силы. К тому же не
только сбыт товара, но и все многообразные общественные связи этого
обособленного предприятия все равно ускользают из-под его контроля да еще в
наших условиях узурпируются и армией чиновников. Если же прибыль предприятия окажется достаточной для наращивания
мощностей, и если эти мощности удастся "достать", если она станет
высокой и значительная часть ее поступит в индивидуальное потребление или на
социальные нужды работников данного предприятия, то это никак не означает оплаты
по труду (27), это именно оплата по извлеченной из обращения, следовательно,
капиталистической прибыли (28), это ее частное присвоение.
-------------
25. Кооператив, как известно, противоречивое объединение. При известных
условиях он может развиваться в коммуну, при других - в акционерную компанию.
26. Если в пользу государства изымается вся прибыль целиком, а сверх
того еще и часть стоимости, необходимой предприятию для покрытия издержек
производства, в особенности стоимости рабочей силы, то экономически это
означает крепостную зависимость предприятия от государства. Характерный пример
- отказ государства от уплаты "восстановительных цен" за продукцию
колхозов в 30-х годах. (См. об этом:
Лацис 0. Проблема темпов в социалистическом строительстве. - Коммунист, 1987, № 18). Характерно, что Сталин
решительно возражал против продажи техники колхозам, - это могло бы ослабить их
экономическую зависимость. Тем более не могло, как и ныне не может быть речи о
безвозмездном предоставлении средств производства
в распоряжение хозяйств. Отсутствие
эквивалентного обмена предприятии с государством уничтожает возможность
нормального воспроизводства стоимости рабочей силы, поэтому рабочий или
колхозник поневоле должен искать спасения в дополнительной индивидуальной трудовой
деятельности, развитии личного хозяйства частью для удовлетворения собственных
потребностей, частью ориентируясь на рынок. Экономически это
свидетельствует о неразвитости нормальных буржуазных отношений. Напряженность
еще более усиливается, если государство устанавливает и проводит запреты на эти
традиционные мелкобуржуазные способы производства. Но наивно думать, что
подобные запреты являются просто следствием "недомыслия". Здесь
выражается борьба двух типов производственных отношений, ибо мелкое предпринимательство,
конечно же, ослабляет прямую экономическую зависимость лиц от государства.
Забегая вперед, отметим, что Ленин рассматривал "правильный
продуктообмен промышленности с земледелием" или для начала хотя бы
эквивалентный товарный обмен между производителями и пролетарским государством
как абсолютно необходимый экономический фундамент для перехода к социализму. На
его создание пролетарское государство и направляло свои усилия в период нэпа. В
общей форме необходимость этой предпосылки сформулирована Марксом, который
писал: "И, несомненно, эту вещную связь следует предпочесть отсутствию
всякой связи между ними (индивидами - Э.Н.) или же наличию всего лишь локальной
связи... Столь же несомненно
и то, что индивиды не могут подчинить себе свои собственные общественные связи,
пока они эти связи не создали. Но нелепо понимать эту всего лишь вещную связь
как естественную, неотделимую от природы индивидуальности..." (Маркс К.
Критика политической экономии (Черновой набросок 1857-1858 годов) - Соч., т.46
ч. 1, с.105).
27. "То обстоятельство, что стоимость есть выражение общественного
труда, заключающегося в частных продуктах, уже содержит в себе возможность
количественного различия между общественным трудом и заключающимся в том же
продукте частным трудом". (Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
- Соч., т. 20, с. 322).
28. Ленин не строил себе иллюзий насчет "социалистического"
характера экономической деятельности предприятий, переведенных на хозяйственный
расчет. "Перевод госпредприятий на так называемый хозяйственный расчет
неизбежно и неразрывно связан с новой экономической политикой, и в ближайшем
будущем этот тип станет пре обладающим, если не
исключительным. Фактически это означает, в обстановке допущенной и
развивающейся свободы торговли, перевод госпредприятий в значительной степени
на коммерческие, капиталистические основания. Это обстоятельство, в связи с настоятельнейшею необходимостью
повысить производительность труда, добиться безубыточности и прибыльности
каждого госпредприятия, в связи с неизбежным ведомственным интересом и
преувеличением ведомственного усердия, неминуемо порождает известную
противоположность интересов между рабочей массой и директорами, управляющими
госпредприятий или ведомствами, коим они принадлежат. Поэтому и по отношению к
госпредприятиям на профсоюзы
безусловно ложится обязанность защиты классовых интересов пролетариата и
трудящихся масс против их нанимателей". (Ленин В.И. Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях
новой экономической политики. - Полн. собр. соч., т. 44, с. 342-343).
-------------
Ныне прогрессивные формы организации труда (семейные, бригадные
подряды, самофинансирование, кооперация индивидуального труда) вместе с
действительным ростом производительных сил и возможным повышением среднего
жизненного уровня в обществе с неизбежностью приведут к углублению социальных
различий и противоречий вплоть до самой беззастенчивой эксплуатации. (29)
------------------------
29. "Под никотиновым ударом находятся женщины и дети сельских
районов Таджикистана - свидетельствует "Литературная газета" (№ 12,
23 марта
-----------
Тот факт, что все мы как будто бы
желаем социализма и между тем совершенно не представляем себе, что это такое,
не изменяет и не может изменить объективных законов общественного развития, в
том числе и объективных законов товарного производства как специфически
исторической формы материального производства, как некоторой определенной
целостности отношений, вырастающих одно из другого с необходимостью.
Марксисту, имеющему мужество понимать объективные законы общественной жизни,
приходится смотреть на это трезво.
РАЗРЕШЕНО ЛИ ОСНОВНОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО СПОСОБА
ПРОИЗВОДСТВА
Для социализма как нового способа производства задача состоит совсем не
в том, чтобы найти "стоимость труда", определяемую "конечным
результатом", т.е. произведенным продуктом, а, в конечном счете, -
прибылью. Такая постановка проблемы базируется не столько на действительных
отношениях товарного производства, сколько на мелкобуржуазных иллюзиях,
порождаемых его неразвитостью. Нет ничего наивнее надежд, что в условиях
развитого товарного хозяйства трудовой доход может быть каким-то образом
отграничен от нетрудового и поставлен под общественный контроль. 30 При достаточном развитии
общественной производительной силы вопрос о том, что и кем заработано, - ответа
не имеет. Даже и всякий отдельный продукт создает - и все в большей и большей
мере - всеобщая производительная сила общества и даже человечества, в том числе
всех прошлых поколений, - может ли она быть ему оплачена? В этом, собственно, и
состоит противоречие между общественным характером производства и частным
способом присвоения. В той же "Критике
Готской программы", где Маркс, согласно Плетникову, говорит о
неустранимости товарного производства при социализме, он, напротив, заявляет,
что "в обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении
средствами производства, производители не обменивают своих продуктов"; что
"индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует
как составная часть совокупного труда", и тут же:
"Выражение "трудовой доход", неприемлемое и в настоящее время
из-за своей двусмысленности, теряет
таким образом всякий смысл". При этом
речь идет ни в коем случае не о полном коммунизме, а о том обществе, которое
только что выходит как раз из капиталистического" и сохраняет
"родимые пятна". (31)
----------------
30. "В условиях развитого капиталистического способа производства
ни один человек не разберет, где кончается честность и где начинается
мошенничество. Но стоит ли политическая власть на стороне обманщика или
обманутого, - это всегда будет составлять большую разницу". (Энгельс Ф. Крестьянский вопрос во Франции и
Германии. - Соч., т. 22, с.
520).
31. Маркс К. Критика Готской программы. - Соч., т. 19, с. 18.
----------------
Уже капиталистическое общественное хозяйство разрывает всякую связь
между индивидуальным трудовым усилием и той долей общественного богатства,
которая этим усилием произведена. Разрывает
и вследствие бурного развития всеобщей производительной силы, продукт которой
не может принадлежать кому-нибудь в частности, ибо он никем в частности не
создан, (32) а также в силу того фактического отношения, что ни прибыль капиталиста
(предприятия), ни заработная плата рабочего не находится в соответствии с их
действительным трудовым вкладом в общественное хозяйство.
Капитализм, таким образом, подготавливает переход к тому единственно возможному
для коллективистских отношений и для них же справедливому производству и
распределению, когда в силу общественной собственности на средства производства
отдельное лицо и отдельное предприятие непосредственно участвуют в коллективной
продукции своей и всех других предприятий. А отдельное лицо может свободно
участвовать своим трудом - во многих предприятиях: всюду, где есть потребность
в его индивидуальных качествах, где это лицо может применить свой труд в
различных его формах, т.е. деятельно и всесторонне реализовать свои
способности. Обмен труда на продукт здесь
вообще отсутствует, (33) а что касается предметов индивидуального потребления,
то та сравнительно небольшая доля, которую они занимают во всей натуральной
массе совместной продукции, распределяется между индивидами соответственно количеству
отработанного каждым времени и соответственно интенсивности физиологических и
нервно-психических затрат в каждую его единицу, что определяется конкретными
условиями разнообразных видов то более легкого, то более тяжелого труда.
Такова логика этих отношений, от отношений товарно-денежных специфически
отличающихся. И только в этом случае исчезают экономические препятствия для
реализации известного социалистического принципа: каждый по способностям,
каждому по его труду.
------------
32. "С развитием разделения труда исчезает то, что еще весьма
возможно при всего лишь формальном подчинении
труда капиталу: всякий индивидуальный характер продукта труда. Готовый товар
является продуктом фабрики..." (Маркс К. Соч., т. 47, с.324). Товар
действительно является продуктом фабрики. Продукт же в его натуральной форме
фактически создан обществом в целом. "Подобно средствам производства, и
само производство превратилось из ряда разрозненных действий в ряд общественных
действий, а продукты - из продуктов отдельных лиц в продукты общественные.
Пряжа, ткани, металлические товары, выходящие теперь из фабрик и заводов,
представляют собой продукт труда множества рабочих, через руки которых они
должны были последовательно пройти, прежде чем стали готовыми. Никто в
отдельности не может сказать о них: "Это сделал я, это мой продукт". (Энгельс Ф. Анти-Дюринг. - Соч., т. 20, С.280). Сбрасывание
товарной формы продукта обнаруживает его общественный генезис во всей ясности
этого отношения.
33. Высмеивая наивность Дюринга,
Энгельс пишет, что если бы на основе обмена труда на продукт сложилось, к
примеру, совместное хозяйство столь различных индивидов, как какой-нибудь янки,
приспособленный ко всем профессиям, и беспомощный берлинский студиоз (а индивиды
так или иначе всегда различны), то очень скоро они вполне естественно положили
бы начало капиталистическому строю: "Янки производит все,
студиоз лишь кое в чем помогает, распределение же происходит в соответствии с
тем, что каждый из них сделал, - и вскоре янки будет в состоянии
капиталистически эксплуатировать возрастающее (благодаря рождаемости или
иммиграции) население колонии". (Соч., т. 20, с. 636).
Дело тут не в каких-нибудь антисоциальных
наклонностях или "несознательности", "безнравственности",
"стереотипах мышления" того же янки и тем более студиоза, не в
"принципе социальной справедливости" - для данных отношений
обогащение янки вполне справдливо, и вся наша пропаганда сейчас направлена на утверждение такой
справедливости, - не в том, что их собственность могла бы быть ими признана
общественной и, как показывает Энгельс, ни в коем случае не в политическом насилии.
Дело в специфическом качестве самого этого экономического отношения (обмена
труда на продукт, товар), рождающего и соответствующие надстройки, и
представления о нравственности, сознательности, справедливости и т.д.
Умилительны, в самом деле, бурные восторги нашей нынешней прессы по
поводу такого скачка в сегодняшнем общественном сознании, знаменующем переход
от мелкобуржуазной мечтательности к вполне здоровым и честным буржуазным
принципам.
----------------
Выход из противоречий товарного производства состоит в устранении
товарного производства, по самому существу, по характеру "экономической
клеточки" общества исключающего общественную собственность: присвоение
одних своей обратной стороной исключает из собственности других. Так что
"хорошая сторона" и "дурная" - это стороны одного и того же
отношения. Тот факт, что, как пишет об этом
Плетников, "все попытки устранить в ходе социалистического и
коммунистического строительства товарно-денежные отношения из сферы обращения
предметов личного потребления имели негативные последствия", отнюдь не
доказывает ложности теории научного социализма, напротив, доказывает лишь
ограниченность этой практики, доказывает, что общественная собственность
существует лишь формально, что ее содержательное развитие в систему
специфически социалистических отношений, социалистического способа производства
оказалось в силу тех или иных причин
затруднено, что оно, быть может, стеснено наличным уровнем развития
производительных сил, существующим разделением труда и составом отраслей
производства, количественной и в особенности качественной характеристиками
рабочего класса, уровнем его сплоченности, организованности и даже
образованности, экономическим перевесом и фактической властью иных социальных
сил, существующими отношениями в мировом общественном хозяйстве и т.д., и т.д.
Все эти конкретные исторические обстоятельства требуют столь же конкретного
изучения, а вовсе не приспособления научной теории к этим историческим
обстоятельствам. (34)
------------
34. Н.Шмелев, автор нашумевшей статьи "Авансы и долги",
опубликованной в "Новом мире", впрямую утверждает внеисторический характер товарного производства,
объявляя его отношения единственно возможными для всякой здоровой экономики и
даже соответствующими человеческой природе. Известно, что это самый характерный
прием буржуазной апологетики капиталистических форм хозяйствования. Но Шмелева
не смущает это, по-видимому, совершенно не осознаваемое им совпадение. Он пишет, что товарно-денежные отношения
обусловливают "складывавшиеся веками отвечающие природе человека стимулы к
труду", что "за много веков человечество не нашло никакого другого
критерия эффективной работы, кроме прибыли", что конкуренция - "это
объективное условие, без соблюдения которого ни одна экономическая система не
может быть жизнеспособной" и что вопрос о конкуренции "не имеет под
собой никакой социально-классовой подоплеки". Вполне последовательно
автор заявляет и о том, что пора по-деловому обсудить вопрос о создании
"сравнительно небольшой резервной армии труда", которая явится, мол,
"очень неплохим лекарством от лени, пьянства, безответственности".
Пусть, пишет автор, процветают "трудолюбивые и предприимчивые
хозяева", пусть налоговая политика по отношению к ним не спешит
"прирезать курицу, которая только-только начинает нести на благо всем
золотые яйца. Автор прав в своем отрицательном отношении к экономическому
романтизму, к администрированию в экономике и к иллюзиям тех, кто
"специализируется на вопросах сознательности". Но для него существует
лишь дилемма между господством административной системы, в которой он резонно
усматривает средоточие кастовых, сословных привилегий, и тенденцией развития
обрисованных им "новых" отношений, так сказать, вполне
демократических, соответствующих человеческой природе и удовлетворяющих
всеобщим интересам - по-видимому, также и тех, кого жизнь загонит в резервную
армию. Он, таким образом, вполне разделяет обычные стремления всех и всяческих
"товарников" - имя им ныне легион. При всей трезвости констатирования состояния нашей экономики,
тенденция статьи и ее логика настолько прозрачны, что если не понимать закона
формирования общественного сознания ("господствующие мысли суть не что
иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как
выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения"), остается
удивляться тому, что находятся образованные люди, готовые верить, что в данном
случае речь идет о развитии социалистического производства.
Вспомнишь мудрейшего Козьму Пруткова: "Если на
клетке слона прочтешь надпись "буйвол", не верь глазам своим". (См. Шмелев Н. Авансы и долги. -
Новый мир, 1987, № 6. Цитированы: с.
144,152,154,149,147).
-------------
Если перед нами общество с товарно-денежным хозяйством, если в нем
отнюдь еще не развита более совершенная материальная экономическая связь, куда
лучше соответствующая специфически человеческой природе: непосредственная связь
индивидов в их труде, связь индивидов как индивидов; если неразвитость
товарно-денежной связи до уровня всеобщего рынка именно вследствие своей
неразвитости восполняется господством "систем идеалов" и
"ценностей" - этаким "святым духом
общности", своего рода единством во Христе; если это мнимое "единство" затем еще реализуется в
системе административного командования экономикой и бюрократического управления
людьми от имени "идеалов", - то, как бы ни хотелось членам этого
общества видеть себя ступенью выше, наука, если она стремится к объективной
истине, вопреки общепринятому убеждению должна будет все-таки сказать, что
первой фазой коммунистического общества это общество - не является.
Соответствующий переворот в экономических условиях производства здесь ни в коем
случае еще не произошел". (35)
----------
35. "При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать
материальный, с естественно-научной
точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от
юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче
- от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за
его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что
само оно о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота
по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий
материальной жизни, из существующего конфликта между общественными
производительными силами и производственными отношениями". (Маркс К. К критике политической экономии.
Предисловие. - Соч., т.13, с.7).
ОБЩЕСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ КАК НОВЫЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА
А теперь еще несколько дополнительных разъяснений из Энгельса.
Анализируя проект дюринговского
"социалитета" в
том, что касается способа производства, Энгельс отмечает, что Дюринг потому и
не может ни слова сказать о его специфике (затруднение нашей "политической
экономии социализма"!), что производство идет у него "совсем
по-старому с той только разницей, что место капиталиста заняла теперь коммуна.
Самое большее, мы узнаем еще, что отныне каждому предоставляется свободный
выбор профессии и что устанавливается равная для всех обязанность
труда".36 Признавая, что
в обществе господствовало до сих пор "порочное разделение труда",
Дюринг не говорит о том, "в чем заключается это последнее и чем оно будет
заменено в хозяйственной коммуне". Не понимая специфики
нового способа производства, закономерно вырастающего на основе внутренней
тенденции самой буржуазной экономики, но радикально разрешающего ее
антагонистические противоречия, Дюринг закономерно вынужден ограничиваться
одной только идеологической стороной вопроса о собственности, поэтому она и мыслится им в "ублюдочной"
форме как принадлежность средств производства и обществу в целом, и одновременно
множеству хозяйственных единиц. Такое же решение вопроса он приписывает
и Марксу, а Энгельс в очень резкой форме возражает, что это - ложь! Обособление
хозяйственных единиц - это и есть обособление собственности. А это значит, что вопреки какому бы то ни было
"публицистическому праву" каждый момент хозяйственной жизни будет
демонстрировать у всех на глазах переход "общественной" собственности
из одних "относительно самостоятельных" рук в другие, от одного
ведомства - к другому, от одного предприятия - к другому, от одних лиц - к
другим и далее к особому органу - государству. Значит,
понадобятся деньги, товарно-денежное обращение, всеобщий рынок, подчиняющий
своему движению общественное производство, - одним словом, капитализм.
----------------------
36. Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
– Соч., т.20, с. 301.
----------------------
Выход из этого Энгельс мыслит только как последовательное наступление
на классовое деление общества, на существующее разделение труда с целью
изменить распределение средств производства
в обществе, а отсюда также и распределение предметов потребления. Он называет
ребяческим представление Дюринга, "будто общество может взять во владение
всю совокупность средств производства, не производя коренного переворота в
старом способе производства и не устраняя
прежде всего старого разделения труда". (37) И, конечно, общество, в
первую очередь, соответствующий класс, должно консолидироваться в силу,
способную произвести такое изменение. С
точки зрения рабочих и перемена труда, и равная плата за равный труд -
естественны, к этому их приучает их собственное экономическое положение. (38) И
наоборот, мелкобуржуазному "специалисту", который, как правило,
носится со своим исключительным "призванием", со своей чаще всего
мнимой компетентностью, со своим тупым "профессионализмом";
чиновнику из тех, что с младых ногтей и до пенсии составляют
"резервы" и "кадры" руководителей, соответственно этому они
и руководят; философу, которому вместе с
дипломом предоставлено исключительное право мыслить за всех и
"формировать", "перестраивать" чужое сознание,
соответственно этому они и философствуют, - всем им "должно, конечно,
казаться чудовищным, что настанет время, когда не будет ни тачечников, ни
архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал
указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать
тачку, пока не явится опять необходимость в его деятельности как
архитектора. Хорош бы был социализм,
увековечивающий профессиональных тачечников!" (37) А чтобы не увековечивались
ни тачечники, ни макали, ни долбежники, ни руководители, ни философы в противоположность макалям и долбежникам,
распределение тоже должно носить такой характер, чтобы оно не закрепляло
разделение людей на "экономические разновидности", чтобы благодаря
прямому учету исключительно количества живого производительного труда (для
этого не требуется его выражения в стоимости и деньгах) человек не был бы вынужден
делать предметом торговли то или иное его определенное содержание, сознательно
или бессознательно стремясь сохранить свое особое социальное положение, а если
удастся, то и выбиться в люди.
-------------
37. Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
- Соч., т. 20, с. 308.
38. Там, где руководители и газетчики видят "психологию
уравниловки" у рабочих и "непонимание новых условий
хозяйствования", на самом деле выражается исторически закономерная
тенденция к единству рабочего класса, вытекающая из его объективного
экономического положения. С их классовой точки зрения дифференциация оплаты
якобы "по труду", а фактически подкармливание
части рабочих в противоположность другим, работа которых не менее трудна и
продолжительна, правильно воспринимается как несправедливость. И что особенно
примечательно - также и теми, кто эту повышенную оплату получил. (См. напр.: Миронов Н. Деньги... в чужом кармане.
– Правда, 2 марта
39. Энгельс Ф. Анти-Дюринг
- Соч., т. 20, с. 206.
-------------------
Это - единственное, что могло бы по-настоящему помочь тому, чтобы
социалистические мыслители - по складу ума, а не по диплому - окончательно и
навсегда поняли, сколь нелепо желать распределения по труду на основе закона
стоимости. Чтобы воодушевленные ныне новыми
веяниями "энтузиасты" перестали мистифицировать деньги, извращая их
природу и возлагая на них несбыточные надежды. (40) Отпала бы и нужда в том,
чтобы решать вопрос об оплате труда в административных кабинетах (исчезли бы и
сами эти кабинеты) и тем более мучиться по поводу того, сколько за каждый
данный вид труда должно быть "по справедливости" заплачено, т.е.
искать деревянное железо, квадратуру круга - биться над вопросом, который
решения не имеет в силу своей превратной постановки.
"Для социализма, который хочет освободить человеческую рабочую
силу от ее положения товара, - пишет Энгельс, - очень важно понять, что труд не
имеет стоимости и не может иметь ее. При таком понимании теряют почву все
попытки регулировать будущее распределение средств существования как своего
рода высшую форму заработной платы... Отсюда как дальнейший вывод вытекает, что
распределение, поскольку оно управляется чисто экономическими соображениями,
будет регулироваться интересами производства, развитие же производства более
всего стимулируется таким способом производства, который позволяет всем членам общества как можно более всесторонне
развивать, поддерживать и проявлять свои способности". (41)
Ошибается тот, кто думает, что здесь есть опасность уравниловки или
хоть тень экономического романтизма. Оплатой труда, если это выражение для
социализма вообще имеет смысл, является присвоение каждым лицом - в меру его
сил и способностей и в процессе самого разнообразного труда - всеобщего
богатства общества. Что касается собственно предметов потребления, то есть
средств физического и умственного совершенствования, то они все более и более приобретают
такой характер, что могут быть использованы сообща. А индивидуальное, личное
потребление вообще перестает быть какой бы то ни было самоцелью, оно лишь
момент и предпосылка этого и по форме и по содержанию общественного присвоения
(и средств производства, и
средств саморазвития) и остается лишь постольку, поскольку живой человеческий
индивид вообще нуждается в некоторых личных вещах. Распределение этой
последней, все уменьшающейся по мере перехода к бесплатному питанию, жилищам,
коммунальным услугам и т.п. группы как раз и определяется количеством труда
каждого данного лица в общественном производстве. Это и есть до поры до времени
сфера неравенства материальных условий, пока и эти последние не будут
распределяться по потребностям.
--------------
40. О деньгах ныне говорят и пишут немало прочувствованных слов. Так,
генеральный директор МНТК микрохирургии глаза, член-корреспондент Академии наук
СССР С.Н.Федоров на встрече в студии Останкино с воодушевлением говорил деньгах
как о "мере добра", "гениальном изобретении человечества",
а безденежное хозяйство третировал как непременно только патриархальное и
"каменный век". Совершенно в том же роде и статья Н.Петракова
"Золотой червонец вчера и завтра" (Новый мир, 1987, № 8). Приведем
некоторые характерные выдержки.
"Можно утверждать, что социально-психологический климат у нас в
решающей степени определяется не тем, сколько производится продуктов,
промышленных изделии, услуг, а тем, как они распределяются. Не размеры
богатства, а способ его распределения делает общество социалистическим. Слишком
часто в наших рассуждениях эта истина отходила на второй план. Еще недавно со все большим нажимом
подчеркивалось: чем богаче мы будем, тем ближе к коммунизму. Это так, но лишь
при условии, социальной справедливости. Более того, неукоснительное
распределение благ по труду только и может быть тем мотором, который способен
поднять наше общество на принципиально новый уровень благосостояния. Социальная
справедливость в наших условиях - это не только цель, но и средство, путь к
процветанию. В сущности другого пути нет", (с.205).
Для мелкого буржуа "социализм" - это только размеры
общественного богатства и правильный дележ пирога. Естественно, что он повторяет пошлости небезызыестного Карла Гейнцена,
которого его добродетельно-филистерская справедливость" побуждала с
пафосом требовать, чтобы каждому неукоснительно было дано "то, что он
заработал", а Энгельс разъясняет, что это благое пожелание "сводится
на нет крупной промышленностью", т.е. общественным характером современного
производства, которое никак на позволяет выделить мелкому собственнику
причитающуюся ему честно заработанную долю. (Энгельс Ф. Коммунисты и Карл Гейнцен. - Соч., т. 4, с. 283). Так что
практически "мотором", который может обеспечить
"процветание", должна стать борьба всех против всех за получение
капиталистической прибыли. Такова реальная цель, скрытая за филистерской
болтовней о справедливости. "Да, деньги можно отменить. Но как
организовать четкий повседневный учет меры труда и меры потребления? Как
оценивать - что во что обходится? Как определять приоритетность тех или иных
сфер хозяйственной деятельности?" Бог мой! Конечно, деньгами, меновой
стоимостью, тогда на собственно человеческие "приоритеты" останется
одна благотворительность - до этой "социальное справедливости" мы и
теперь уже к стыду своему дожили!
"Как устроить, чтобы социальная справедливость торжествовала не
вообще, не в среднем, а в каждом конкретном моменте хозяйственной жизни на
производстве, в учреждении, в собесе, магазине и т.д.? Все эти вопросы у
Петракова - риторические. Ответ он знает: надо как следует считать деньги,
они-то и помогут разрешить все эти проблемы, непонятно только, почему во всем
мире они их не разрешили до сих пор, хотя немало было желающих
"устроить" мир согласно идеалам мелкого буржуа, обеспечив ему
"экономическое счастье" справедливого распределения. Напрасно, продолжает Петраков, экономисты
"городили огород", создавая "с легкостью необыкновенной"
"прожекты" ликвидации денег, придумывая "боны",
"рабочие деньги" и общественные склады вместо рынков.
Беда в том, что все они, подобно Петракову, заботились только о социальной
справедливости, а не об изменении способа производства. По Петракову же в
подобные "прожектеры" безусловно
попадает и Маркс, который (совсем не случайно!) писал ведь и о складах, и о
неизбежном исчезновении денег, знаменующем действительный переход к
общественной собственности.
О том, что деньги по самой своей
природе могут обеспечить "социальную справедливость" только в
среднем, то есть одним за счет других, что вещная связь по самой сути дела есть
"сравнивание вместо действительной общности и всеобщности", о том,
почему Маркс называл ложным так понравившееся Петракову сравнение денег с
кровью, вообще о том, что отличает Маркса даже и от лучших представителей
утопического социализма, до которых,
кстати, самому Петракову необыкновенно далеко, - он, конечно, понятия не имеет.
41. Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
- Соч., т. 20, с. 206.
------------------------
Труд, который носит непосредственно общественный характер, имеет место
практически в любом обществе, хотя он, а значит и его субъекты в их наиболее
свободном, человеческом проявлении, остается ныне, как и прежде, вне системы
господствующих в обществе экономических отношений. По отношению к такому,
собственно человеческому труду сама постановка вопроса о его возмещении
предметами потребления или какой-нибудь суммой денег представляется чудовищной.
В самом деле, сколько общество и человечество должно было бы заплатить за труд
Маркса, если бы оно сочло необходимым вознаградить его "эквивалентно"
в виде заработанной Марксом доли общественного богатства? За труд Белинского,
Толстого, Чернышевского и т.д? За труд Ленина? Сколько
стоят жизнь, здоровье, бессонные ночи? Какова денежная цена труда всех
работавших и погибших в революции? Тот, кто думает, что товарное производство
создает "складывающиеся веками отвечающие природе человека стимулы к
труду", тот, подобно Бентаму, мыслит человеческую природу весьма несовершенным
образом. В наше время слишком часто поносят человеческое бескорыстие, не
догадываясь, что даже в условиях наших, превратных отношений тот, кто познал
счастье непосредственно общественного труда, приобретает больше, чем могут
вообразить себе сторонники втискивания
многообразного человеческого труда в рамки строгого хозяйственного расчета.